Библейский сюжет

"Голгофа! Сколько он об этом говорил, сколько, как ему казалось, думал. Но вдруг, в кромешной тьме этой сырой и зябкой ночи, он обнаружил, что никогда по-настоящему не понимал, что значит нести свой крест, не испытал этого на своей шкуре..." Франсуа Мориак, "Агнец".

"Агнец" вышел в 1954 году, когда ему, недавнему Нобелевскому лауреату, было почти семьдесят. "Заметьте, немалым тиражом (70 тысяч), - сказал он в интервью, - но как остро я почувствовал, что услышали меня единицы! Тем не менее, я получил, как теперь говорят, большую положительную прессу, и отзывы были, в целом, почтительные, тактичные. Даже со стороны недругов... В современном мире для христианина непосильным бременем стало одиночество; хотя, нет! Я не прав! Христианин не бывает одинок, ему одиноко только среди людей". "Нет, крест - это не неудачная любовь, как он внушал себе раньше, не необоримая страсть, не унижения и провалы, а реальный тяжёлый деревянный брус, давящий на стёртые в кровь плечи. И эти острые камни, которые ранят сейчас его ноги. Он шёл, напрягая последние силы, и ему чудилось, что перед ним чья-то худая спина. Он видел каждый позвонок, обтянутые кожей рёбра и лиловые рубцы от ударов бича..."

"Голгофа! Сколько он об этом говорил, сколько, как ему казалось, думал. Но вдруг, в кромешной тьме этой сырой и зябкой ночи, он обнаружил, что никогда по-настоящему не понимал, что значит нести свой крест, не испытал этого на своей шкуре..." Франсуа Мориак, "Агнец".

"Агнец" вышел в 1954 году, когда ему, недавнему Нобелевскому лауреату, было почти семьдесят. "Заметьте, немалым тиражом (70 тысяч), - сказал он в интервью, - но как остро я почувствовал, что услышали меня единицы! Тем не менее, я получил, как теперь говорят, большую положительную прессу, и отзывы были, в целом, почтительные, тактичные. Даже со стороны недругов... В современном мире для христианина непосильным бременем стало одиночество; хотя, нет! Я не прав! Христианин не бывает одинок, ему одиноко только среди людей". "Нет, крест - это не неудачная любовь, как он внушал себе раньше, не необоримая страсть, не унижения и провалы, а реальный тяжёлый деревянный брус, давящий на стёртые в кровь плечи. И эти острые камни, которые ранят сейчас его ноги. Он шёл, напрягая последние силы, и ему чудилось, что перед ним чья-то худая спина. Он видел каждый позвонок, обтянутые кожей рёбра и лиловые рубцы от ударов бича..."